Санкт-Петербургское общество "А-Я", Государственный центр фотографии МК РФ приглашают Вас на открытие фотовыставки "Улицы-лица, годы-дома". Выставка проходит в рамках программы Празднования 300-летнего юбилея Санкт-Петербурга при поддержке Комитета по культуре администрации Санкт-Петербурга.
Выставка состоит из работ современных петербургских фотографов: А. Чежина, А. Китаева, Л. Таболиной, Е. Мохорева, В. Антощенкова, Д. Горячёва, И. Лебедева и многих других. На выставке так же представлены архивные фотоматериалы из коллекций Российской национальной библиотеки, Института истории материальной культуры РАН и частной коллекции С.В. Морозова, в том числе фотографии К. Буллы, И.Бюргера, Н.Матвеева, И. Чистякова. В экспозиции оказался охваченным период с 1850 по 2003 год. Всего на выставке представлено более 250 фотографий.
Кураторы проекта: А. Ипполитов и О. Корсунова.
Часы Петербурга.
Любой город - это прежде всего движение. Движение улицы, толпы, колес, ног, тел, лиц, воздуха, воды, света, птиц, облаков, снега, зданий, лиц и видов. Движение же не существует вне времени, - и город это смена дня и ночи, зимы и лета, солнца и дождя, постоянное преображение, множественность впечатлений и ассоциаций, образующих некую общность одного впечатления, определяющего сущность города, так как сущность города - жизнь, не терпящая застылости. Город - это сцепление мгновений, хаотичное, загадочное, интригующее. Город прихотлив, изменчив, непостоянен, - город это само время, скользящее, неуловимое, непостижимое, и вне времени город не существует. Но движение и время не исчерпываются движением внешним, уличным, - не менее важна внутренняя динамика города, скрытая за его фасадами, за его окнами, - динамика дворов, квартир, интерьеров, прячущаяся от посторонних глаз сила, определяющая физиономию города, как определяет наша внутренняя жизнь наши внешние поступки. Город мало кто видит изнутри и еще меньше его изнутри показывает, - слишком сложная и опасная задача забираться глубоко в его внутренности. Над нашим восприятием города давлеет панорама парадного Петербурга, - именно она кажется прекрасной и единственно ценной, сохраняющей связь времен, столь старательно разрушаемую на протяжении столетия. Поэтому так получилось, что образ Петербурга, это своего рода "Гимн Великому Городу", вызывающему в памяти дворцы, арки, колонны, соборы, ограды, мосты, гранит и позолоту, изгоняя из этой картины стаффаж, как ненужный и не имеющий никакого значения. Вместе с ним, со стаффажем, с петербургским населением, изгоняется и движение, город становится монументальным и застывшим, холодным и красивым, как в страшное послевоенное время, когда Петербург-Ленинград ассоциировался в первую очередь с покинутостью и смертью.
Фотография, это открытие позапрошлого века, изменила и определила мировосприятие современного человека, быть может, в большей степени, чем любое другое открытие. Фотовспышка, как чудо, подобное чуду Плата Святой Вероники, способна запечатлеть мгновенье, остановить необратимый бег времени, дать человеку возможность, прежде немыслимую, повернуть время вспять. Раньше то, что остановленное мгновенье есть смерть, конец всего сущего, было очевидной истиной, так как земное время необратимо, и то, что я видел секунду назад, уже в данную новую секунду изменилось, прошло, оказалось унесенным потоком времени, не позволяющем никогда вновь увидеть то, что прошло. Теперь же поток времени преодолен и остановлен, и есть возможность бесконечного возвращения к пережитому мгновенью. Фотография всегда - свидетельство о том, чего уже нет, но свидетельство, сделанное с предельной, явственной объективностью. Пусть эта объективность кажущаяся и мнимая, и фотограф, как каждый художник, скрупулезно обрабатывает реальность, распоряжаясь ею по своему усмотрению, выбирая или даже имитируя мгновенье. Все равно, каждая фоторабота, - это задокументированное воспоминание, реализация того, что лежит на дне человеческого сознания, в подвалах памяти, и является нам только во снах и фантазиях, так как воспоминание - одна из форм фантазии.
Фотография в большей степени, чем какое-либо другое искусство, способно выстроить последовательную цепь мгновений, определяющих нервную пульсацию жизни города. Несколько человек собралось позировать для группового портрета, их лица напряжены, фотограф выстраивает кадр, ловит выражение, но вот, через несколько секунд они разойдутся, снимут со своих лиц ожидание, и выстроенный портрет превратится в пойманную случайность, в единственное и неповторимое мгновение, оставшееся навечно во времени благодаря моментальной вспышке. Позирование и улавливание идут в фотографии бок о бок, часто не поддаваясь никакому разделению, - взмахнув руками застыл неожиданный пловец на решетке моста перед прыжком в Неву, отпечатался роллер на фоне Исаакиевского собора, группа молодых людей на спуске у Академии Художеств образовала случайный и красивый танец, фантастично мелькнули монашки в неожиданном месте на набережной Фонтанки, в огнях города преобразился в какое-то чудо двор-колодец с объятой паром невесть откуда разлившейся лужей, - случайности сплетаются в важное послание, в цельный текст о городе, о его неповторимой выразительности, быть может, более ценной и значимой, чем его неизменные, недвижные монументы. В остроте подобных переживаний, чудом вырванных из потока времени, и заключается неповторимый аромат города, делающий его индивидуальным, живым и изменчивым.
Задача этой выставки состоит в попытке передать зрителю это послание города, состоящее из неповторимых мгновений, отобранных не столь из-за их характерности, сколь из-за их выразительности. Архитектура города является константой, постоянной величиной, чем-то досконально известным, заученным и затверженным, и, в принципе, она лишь фон и обрамление его жизни, существующей в постоянном движении. Странный ракурс, неожиданный и непривычный, вдруг сообщает чему-то очень знакомому, банальному, новое звучание, и город оживает, вступает в диалог со зрителем, сообщает нечто новое, нежданное. Это могут быть трещины на асфальте перед Казанским собором или минареты мечети сквозь ветви голых деревьев, чайка около Петропавловской крепости, распластавшая крылья в секундном полете, или вырванное из толпы лицо, - любая мелочь, что благодаря чуду фотографии приобретает смысл символичного обобщения.
В названии выставки перефразированы строчки раннего футуристического стихотворения Маяковского, посвященного Петербургу и его особому духу модернового города, говорящего не только языком великолепных памятников, но языком электрических огней, шуршанием шин, выкриками вывесок и рекламы. Город предполагает не только отстраненное любование его освященными временем красотами, но обостренное переживание его суеты, его повседневного ритма, состоящего из множества фрагментов и случайностей. В неожиданном дорожном происшествии сама судьба создает причудливую и выразительную композицию из раскиданных фигур, и вдруг, нежданно-негаданно, скинхеды со сползающими с них трусами обретают пленительную неуклюжую пластичность, что свойственна скульптурам на захаровском Адмиралтействе. Петербург причудлив и фантастичен, и наиболее фантастичен он в своей повседневности, постоянно сталкивающей призрак прошлого с обыденностью, подчас кажущейся более искусственной и ирреальной, чем его странная, надуманная архитектура. (Аркадий Ипполитов)
В связи с большим интересом общественности выставка продлена до 24.06.
