В Поленовской даче Музея-заповедника «Абрамцево» открывается выставка «Гравюры, рисунки, акварели из собрания Музея-заповедника «Абрамцево» и частных собраний. К 210-летию со дня рождения Николая Васильевича Гоголя».
«У Гоголя гротескное, с глубоким рельефом, лицо. По нему вы не прочтёте характер, не узнаете души человека, ушедшего в лицо, как в пещеру со множеством рукавов, коридоров, которые сойдутся ли где-то, приведут ли куда-нибудь — кто скажет? Лишь угадывается скрытая громадность общего замысла, расползающаяся лабиринтом характера настолько извилистого, что, кажется, не должно ему принадлежать одному человеку, но несколько старомодным и враждующим между собою натурам». Так Андрей Синявский, филолог, философ и писатель, в одной из своих книг пытался парадоксально-дерзко поведать о мире пугающе странном и непонятом — мире гения Гоголя. Книгу он назвал «В тени Гоголя».
Наша выставка «Лики Гоголя» — тоже попытка приблизиться к гению Гоголя. Вроде бы есть и основания. Гоголь приезжал в подмосковную усадьбу «Абрамцево» в гости к Аксаковым в 1849 и в 1851 годах. В гостиной старого дома читал первую главу второго тома «Мёртвых душ». Гулял в старом парке, был умиротворён, — гласит абрамцевское предание.
С тех давних времён много воды утекло. Но уже в музейный период в абрамцевской коллекции сложился так называемый гоголевский раздел с портретами писателя и иллюстрациями к его произведениям. Этот материал лёг в основу выставки.
Всё начинается с гравюры с работы А.Г. Венецианова 1834 года, где Гоголь представлен в молодом расцвете, каким-то подобием Хлестакова, украшенном на манер петушка затейливым хохолком или коком. Мы подчёркиваем это сходство иллюстрациями Н.В. Кузьмина и М.З. Рудакова к «Ревизору». Блестящая комедия не одинока, она в компании с иллюстрациями к «Вечерам на хуторе близ Диканьки», «Миргороду», «Петербургским повестям» П.П. Соколова, Д.И. Митрохина, В.Н. Горяева, С.А. Алимова.
Дошедшие до нас описания наружности Гоголя, как и его портреты разного времени, поражают также отсутствием единства в этом лице. И если в работе Венецианова ещё не просвечивает писатель, талант, то в портретах, относящихся к зрелому возрасту Гоголя (причёска, небольшие усы, эспаньолка), — смотрит разом на нас слишком уж много всего. Это время «Мёртвых душ» и «Шинели». Другие времена — другие художники? Да: А.А. Агин, современник писателя, В.Е. Маковский, В.А. Серов, А.И. Кравченко. И «нет»: мы вновь во власти работ В.Н. Горяева, С.А. Алимова; неожиданных — К.С. Мамонова (Гоголь по Хармсу), В.С. Анисимова (Гоголь по Вересаеву). Облик Гоголя странно двоится в просветлённой и вместе инфернальной отъединённости. Это труднопостижимо, но явлено художниками с какой-то неумолимой гоголевской интонацией. Их работы словно балансируют на грани чего-то смехотворного и в то же время нездешнего, таящегося где-то рядом, и тут уместно вспомнить, что разница между комической стороной вещей и их космической стороной зависит от одной свистящей согласной. Кстати, не будем забывать, что «произведения Гоголя, как и вся великая литература, — это феномен языка, а не идей» (Владимир Набоков. «Николай Гоголь»).
Чем же заканчивается выставка? Акварельной работой В.Н. Горяева «Памяти Александра Иванова». Почему? Рим, дружба, одинаковая степень отдания себя искусству, одинаковый сверхвысокий уровень искусства. Но ещё и потому, что образно-пластически работа обращена к тем тайным глубинам человеческой души, где проходят тени других миров, как светлые тени безымянных и беззвучных кораблей. Эта работа — о Чуде, которое как нельзя более соответствовало ирреальному миру Гоголя.
Справки по тел. 8 (496) 543-24-70.
www.abramtsevo.net
