В Музейно-выставочном комплексе Российской академии художеств Галерее искусств Зураба Церетели открывается художественный проект Крокин галереи «Зимний сад». В экспозиции представлены более 70 произведений – это живопись, графика, арт-объекты, фотография, видео.

Участники выставки: Юрий Аввакумов, Владимир Анзельм, Константин Батынков, Аннушка Броше, Алексей Гинтовт, Нина Котёл, Сергей & Татьяна Костриковы, Владимир Куприянов, Богдан Мамонов, Александр Мареев (Лим), Аркадий Насонов, Валерий Орлов, Алексей Политов & Марина Белова, Проект Фенсо (Антон Смирнский, Василий Смирнов, Алик Полушкин), Владимир Ситников, Елен Самородова & Сергей Сонин, Михаил Розанов, Сергей Шутов, Андрей Филиппов, Ольга Чернышева, Антон Чумак.

Зимний сад на метафорическом уровне – убежище, пребывание в особом состоянии вечного лета, в процессе выстраивания искусственной или желаемой реальности, сложно формулируемой альтернативы тому, что происходит вовне, в пространстве зимы.

Образ сада в своём вариативном символизме изначально укоренен в нашем сознании, нашей идентичности; он обращён к идеальному, утраченному, но априорно нам присущему. Весь арсенал символов и семантической нагрузки, сопутствующей этому образу, уходит к истокам человеческой цивилизации, к онтологическим принципам Бытия, в область сакрального мироустройства. При всей своей поэтике, образ сада в своих первоосновах выходит в иные планы и получает самое разное содержательное наполнение, являясь, по сути, культурным кодом цивилизации, что объясняет многообразие этого феноменального явления в истории. Сады Семирамиды, «закрытые сады» христианских монастырей, королевские сады и парки Франции и Англии, исламские сады, сады Японии, парки императорской России – список можно продолжать и варьировать.

В этом ряду «Зимний сад» – частный случай, один из оттенков этого явления, современная форма, лишённая утилитарности и отчасти обращённая к традиции средневекового вертограда, обнаруживающая свои прототипы в далёкой античности.

Зимний сад как мировоззренческая рефлексия в её нынешнем виде возникла в сознании европейцев и укоренилась на понятийном уровне сравнительно недавно. Сберегая от зимнего холода и выстраивая в своих жилищах оранжереи диковинной растительности, привезённой из раскинутых по планете колоний, стареющая метрополия открыла для себя очередную, растянутую во времени метафору.

С точки зрения архитектуры, зимний сад в своём функциональном назначении не содержит чего-либо принципиально нового, несущего. Лишенный самостоятельной конструктивной ценности, он становится изящным дополнением, недешёвой изюминкой в общем архитектурном замысле.

И если на понятийном уровне зимний сад корреспондирует к архитектуре, то она в данном случае не более чем платформа для реализации и формулировки многосложного в своих частностях мировоззрения, приоткрывающего завесы очень личного, приватного пространства, сокровенного убежища или представления о нём.

Само понятие зимний сад и феноменально, и парадоксально одновременно. Оно содержит выразительную антиномию умирания и цветения, жизни и смерти, умозрительного и зримого. Если на уровне архитектурного прочтения зимний сад – форма обустройства интерьера, то в плане содержания он как явление полнее раскрывается в жанре «пейзажа состояния» – вне зависимости от изображения и деталей.

Это особая территория, ойкумена экзистенционального пограничья; обращение к памяти, к её первоосновам, к однажды утерянному лету – вечное цветение в стуже внешней зимы.

Александр Петровичев, Крокин галерея