В 1957 году молодая семья Булавиных, Николай Александрович и Валентина Константиновна, получив дипломы ученых агрономов, с двухлетним сыном Александром приезжают по направлению в Кружилинский овцесовхоз. Николай Александрович получает должность главного агронома, а его жена - агронома-семеновода.

...А ровно через пять лет уходит на пенсию директор совхоза Терентий Тихонович Зимин и вместо себя рекомендует Булавина. Булавин лидером был с детства, а сельскую жизнь знал не только по книжкам. Переживал за общественное производство, как за свое собственное. С приходом молодого директора хозяйство крепнет, к нему уже едут за опытом соседи, его ставят в пример. До сих пор ветераны труда вспоминают Булавина, как своего родного.

Жили Булавины, работали, отдавая всю душу и время своей профессии, особенно не задумываясь, что живут рядом с Шолоховым. Но однажды Булавин пришел домой и чуть ли не шепотом сказал: "Шолохов завтра приедет..." А предлогом были "эдильбаевские" овцы, привезенные по предложению писателя из Казахстана. Их недавно разместили на втором отделении. Что будет интересовать Шолохова - кормление, содержание? Булавин волновался, морально готовил себя к этой встрече.

Шолохов был спокоен, нетороплив. Курил, задавал вопросы: "А как вы думаете, приживутся овцы на донской земле?". Булавин отвечал: "Эдильбаи" чувствуют себя прекрасно. Степь привычна для них - вот она вся". Шолохов посматривал на Булавина: крепкая у того была кость, знает производство.

Булавин тогда впервые видел Шолохова, не зная еще, что судьба сведет их на многие годы; встреча в степи положит начало крепкой мужской дружбе.

И уже в конце 1969 года Николай Александрович становится председателем Вешенского райисполкома. Секретарь Шолохова И. Погорелов уступает Булавину свою квартиру возле пристани.

Как-то в начале лета 1970 года Валентине Константиновне Булавиной позвонила жена Петра Ивановича Маяцкого, Мария Даниловна: "Валентина, дуй ко мне, у нас будет обедать с семьей Михаил Александрович. Поможешь накрыть стол".

Гости уходили с благодарными улыбками, а Михаил Александрович, похвалив хозяина за недавно проведенный ремонт дома, предложил в очередной раз отведать ухи за его столом.

Но осталась какая-то невысказанность. Районное начальство ожидало каких-то перемен. Что-то знал Шолохов, но умел до определенного времени молчать. А перемены назревали вот какие: предстояла "дележка" Вешенского района: на его базе создавался новый Боковский район. "Кого туда назначат первым?" - возникал не праздный вопрос.

В начале декабря этого же года Шолохов снова пригласил к себе первых руководителей района: Маяцкого и Булавина.

"Ну что, ребята, давайте, как в семье: когда младший сын женится - старшего отделяют", - подытоживал встречу бессменный депутат Верховного Совета СССР. Старшим был, конечно, Петр Иванович. Ему, стало быть, принимать руководство в новом Боковском районе.

17 декабря Булавин освобождается с должности председателя Вешенского райисполкома и в этот же день избирается первым секретарем РК КПСС. Булавин с семьей переселился в тот самый дом, в котором жил Маяцкий. В этом доме, что на углу ул. Шолохова и пер. Р.Люксембург, жили почти все первые секретари Вешенского райкома. Булавин - последним. Он был вхож в дом Шолоховых в любое время суток.

Булавин стремился улучшить жизнь людей в "неперспективных" хуторах через организацию новых совхозов. Строились не только комплексы, но и жилье, дороги, и в этом ему огромной поддержкой был Шолохов. И не только это занимало писателя и первого секретаря: строился санаторий, аэропорт, мост через Дон. Сколько было послано писем, просьб за подписью депутата.

Николай Александрович спешил строить дороги с твердым покрытием. При нем все центральные усадьбы хозяйств были соединены со станицей асфальтированным полотном.

Булавин был близок к Шолохову. И тот по-отечески уважал его, принимал за родного сына. Писатель не ошибался: было в характере партийного лидера настойчивое желание трудиться с пользой для народа. Не строил он себе "хоромы", а довольствовался предоставленной квартирой. Был строг к подчиненным, но мог и поговорить по душам, по-человечески. По ночам читал новинки сельскохозяйственного производства, а утром спозаранку размашистым шагом спешил в райком. И не было у него, как говорится, ни выходных, ни проходных. Он продолжал шолоховское горение за правду жизни - и сжег, спалил себя преждевременно.

Булавин не раз вспоминал о последних встречах с Шолоховым. Особенно запомнилось сопровождение писателя из московской больницы. Спецрейс в Вешенскую, на борту самолета был уже безнадежно больной Шолохов. У постели, рядом с Марией Петровной, сидел Булавин. Михаил Александрович не говорил, но глаза его были живы, и они многое еще могли рассказать. На этот раз Булавин прочитал в них просьбу: сделать над Вешенской прощальный круг. Пожелание передал пилоту, и тот пошел по кругу над разродимой Шолоховской сторонкой, дважды пересекли стремя тихого Дона, охваченного зимней стужей, качнули крылами над березовыми колками ендов, промчались в вышине над зелеными квадратами молодых сосен, над станичной площадью, мимо заскучавшего двухэтажного дома писателя, мимо станичной церкви и, наконец, пошли на посадку. Тогда Булавин еще не знал, что он отметит в своем календаре скорбным днем 21 февраля...

Булавин... Он сделал для Шолохова все, что мог. Он еще при жизни писателя восстановил его родительский дом в х. Кружилине, негласно поставил охрану. Более 15 лет работал Булавин рядом с Шолоховым.

После смерти М.А.Шолохова Булавину было предложено возглавить Государственный музей-заповедник. 12 сентября 1984 года он официально вступил в эту должность. Надо было начинать все с нуля. В зиму развернули реставрационные работы в бывшем Доме пионеров. Здесь запланировали открыть литературную выставку. За новое дело Николай Александрович взялся с усердием. Он сразу начал закладывать фундамент музея-заповедника. Из Москвы финансировали скупо, но и то, что выделялось, надо было умело осваивать. Возможно, кому-то Булавин не нравился, кому-то не угодил. Сказать следует вот о чем: он был личностью своего времени. Сказано - сделано, и в этих двух словах, возможно, был весь Булавин. Он оставался самим собой даже тогда, когда инфаркт свалил его на больничную койку. На второй же день ходил по этажам, планируя, какой бы он сделал ремонт. Но ходить нельзя было... Врачи запрещали. И 7 ноября 1987 года в 1 час 30 минут (в это же время умер и Шолохов) вешенцев, да и все шолоховедение, постигло еще одно горе...

По инициативе сотрудников Государственного музея-заповедника именем Булавина названа одна из улиц станицы. И Шолохов, и Булавин отдали свои сердца народу без остатка...

Вспоминаю Николая Александровича незадолго до смерти. Он широко вышагивал взад-вперед в прихожей литературной выставки. Левую руку держал в брючном кармане, а правой рассуждал: "Вот учтите: мы уже жили при коммунизме, только никто этого не заметил...".

В стране назревали крутые перемены...