В Петербург пришли белые ночи. А в его музеи - "Ночь музеев". Международная акция, идея которой родилась во Франции. В эту ночь, 20 мая, музеи Европы, а в последнее время и России, открывают свои двери для посетителей (и притом, как правило, совершенно бесплатно) в непривычно позднее время. Музей истории религии в эту ночь оживил для своих посетителей голоса забытых духов народов Севера…
В музее на Почтамтской всегда можно узнать множество вещей, новых и интересных. Увлекаетесь ли вы историей древнейших культов первых земных цивилизаций или хотите больше узнать о загадках и разоблачениях нашумевшей книги "Код да Винчи" американского писателя Дэна Брауна.
Но в "Ночь музеев" главными героями стали коренные народы Севера России. Для большинства российских жителей (впрочем, как и жителей всего остального мира) куда более загадочные, непонятные и непредсказуемые, чем тайны и сюжетные повороты знаменитого бестселлера.
Седая древность, уходящая корнями в темные глубины доисторического времени, и современность переплелись в программе "Голоса забытых духов". Звездами на небосклоне "Ночи музеев - 2006" Музея истории религии стали участники уникального фольклорного коллектива "Северное сияние".
Но прежде, чем приступить к рассказу о нем, несколько слов о других событиях этого вечера. История, тайны, особенности архаических верований и обрядов стали темой экскурсий для многочисленных посетителей. Голоса забытых духов и история поиска их звучали в фильме "Шаманизм". Отблеск голосов иного мира слышен и в живописи Азата Миннекаева. Его картиной "Небесные тигры Кук-Тэнгри" могли в эту ночь любоваться зрители.
А теперь, наконец, о "жемчужине" программы - о фольклорном театре "Северное сияние". Какими словами описать то, что они делали? Сказать: исполняли народные танцы народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока таких, как: чукчи, эскимосы, нанайцы, нивхи, коряки? Формально такое определение будет правильным, но в нем нет и намека, отдаленного эха представления, если не понимания, виденного действия (назвать это просто танцем можно лишь с большой натяжкой) и какие чувства оно вызывает, будит в зрителе.
Сначала великолепие традиционных костюмов. Перламутр меха и сияние, вспыхивающих яркими каплями, россыпей бусин. У народов, живущих немного южнее, их сменяет шелковый блеск тканей, но цвета их холоднее узоров Севера.
Затем появляется музыка и песня. Движение следует и подчиняется им. Оно рождается в них. В гуле ярар, так зовут большие бубны, и голосах певиц (практикующих приемы чукотского горлохрипения). Звуки песни похожи (ни на что привычное они не похожи точно), а, возможно, и являются древним заклинанием. Наверное, так оно есть (во всяком случаи, слушая их, в это хочется верить). Ведь недаром говорят, что весь чукотский народ по природе своей шаманы. Ее поют, ее произносят голосом, впитавшим мощь и силу земли (той древней, первобытной, еще не потерявшей своего могущества под натиском цивилизации). Незнакомым странным тембром, пришедшим из иных времен и культур и бесконечно, почти гипнотически притягательным для нас и, вероятно, для мира древних духов этих народов.
Каждый танец, исполненный в эту ночь, был по-своему прекрасен. И танец с ярарами, и танец с бусами, придуманные эскимосами. Обрядовые танцы нивхов и нанайских шаманов… Но самым эффектным единодушно был признан танец с жирниками (светильниками) коряков, исполненный под занавес представления. В темноте зала танцевали уже не только девушки, танцевал свет. И огни светильников плели свой незнакомый узор...
